• Стенограмма заседания 27.09.2011
• Письмо Зубкову В.А. от Катырина С.Н. 11.10.2011

АГРОПРОМ РОССИИ: КАК ПОВЫСИТЬ ЕГО ЭФФЕКТИВНОСТЬ?

В Центре международной торговли 27.09.2011г. прошло заседание «Меркурий-клуба» на тему «Проблемы повышения эффективности агропромышленного комплекса России». Вел заседание президент, председатель правления «Меркурий-клуба» академик Евгений Примаков.

Значение агропромышленного комплекса (АПК) для России имеет несколько измерений, сказал во вступительном слове президент, председатель правления «Меркурий-клуба» академик Евгений Максимович Примаков.

Первое – продовольственное обеспечение страны. На продукты питания приходится около 43% потребительской корзины. Это показывает большую зависимость удовлетворения жизненных потребностей населения от роста АПК.

Приведу и другую цифру: 35% продовольственного обеспечения России происходит за счет импорта. А по оценке ряда экспертов, если доля импорта продовольствия превышает 25% – страна находится в зоне опасности.

Конечно, не может идти речь об отмене импорта. Вместе с тем для обеспечения продовольственной безопасности России нужен не только количественный, но и качественный рост продукции нашего АПК. Особое внимание следует обратить на его конкурентоспособность.

Второе измерение роли АПК заключается в том, что для России имеет большое значение экспорт сельхозпродукции, в основном зерна. В нынешних условиях без этого экспорта нет возможности увеличить доходы производителей до того уровня, когда появляется возможность расширения инвестиционной базы модернизации сельского хозяйства. Следовательно, возможность этой модернизации непосредственно зависит от количества экспортируемого зерна.

После того как 1 июля этого года правительство отменило эмбарго на экспорт пшеницы, вывезено уже более 7 млн тонн. Можно считать, что экспортный потенциал страны будет восстановлен. По расчетам первого заместителя председателя Правительства РФ Виктора Зубкова, в этом году экспорт зерна может превысить 20 млн тонн.

Однако возникают острые проблемы. Мы явно отстаем со строительством линейных, портовых элеваторов, а также небольших хранилищ для малых форм хозяйствования. Почему бы не предоставить государственные льготы строительным компаниям, занятым созданием инфраструктуры, увеличением мощности хранилищ зерна на юге, в Сибири, на Дальнем Востоке?

Другая проблема: год от года поднимается вопрос о снижении тарифов железнодорожной транспортировки зерна в наши порты. Почему нельзя решить этот вопрос?

Третье измерение. Место и роль АПК для России состоит в том, что с его развитием тесно связаны социальные преобразования села. Урбанизация в нашей стране, не в пример другим развитым странам, привела к крайне тяжелому, можно даже сказать, катастрофическому положению деревни. Произошел резкий разрыв между уровнем жизни и условиями жизнедеятельности человека в городе и в деревне. Подъем русской деревни, ее возрождение должно стать одним из важных приоритетов государственной политики. На селе не хватает работы, хромает на обе ноги медицинское обслуживание, нет достаточного числа педагогов. Многие села оторваны от райцентра – в течение полугода нет проходимых для автотранспорта дорог. Целый ряд сел еще не газифицирован, хотя мы обеспечиваем газом многие страны Европы.

Конечно, неправильно было бы считать, что государство не предпринимает меры для развития АПК, –  предпринимает, делает очень много и по нарастающей. Во всех постиндустриальных обществах – во всех без исключения – государство дотирует сельское хозяйство. Но в развитии российского сельского хозяйства решение целого ряда проблем государственного участия не потеряло своей актуальности.

В связи с проведением заседания «Меркурий-клуба» я получил письмо от председателя Агропромсоюза Кировской области Владимира Александровича Домрычева. Процитирую выдержки из этого письма. «Проект государственной программы развития сельского хозяйства и регулирование рынка сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия на 2013–2020 годы имеет те же основные изъяны, что и ныне действующая программа. В госпрограмме должен быть наконец предусмотрен внятный механизм по устранению диспаритета цен на сельскохозяйственную продукцию и используемую в сельскохозяйственном производстве промышленную продукцию и услуги. Между тем, сравнивая нынешние цены на эти два вида продукции с ценами на них в предреформенные 1989–1990 годы, мы видим огромный перекос ценообразования  не в пользу сельхозпроизводителей. За двадцать реформенных лет по Кировской области средняя цена реализации молока выросла в 16 раз, мяса – в 13 раз, зерна – в 11 раз. В этот период цены на дизельное топливо выросли в 366 раз, на электроэнергию – в 471 раз, на сельхозтехнику – в 250 раз, на минеральные удобрения – в 150 раз и более. Сдав одного бычка, ныне крестьянин может купить 1,5 тонны дизельного топлива против 26 тонн в 1990 году. За одну тонну молока крестьянин или сельхозпроизводитель, давайте так его называть, может приобрести полтонны дизельного топлива против 11 тонн в 1990 году. Сохраняя в основном предусмотренные в проекте госпрограммы направления господдержки отрасли, необходимо установить базовую поддержку сельскохозяйственных товаропроизводителей в форме выплаты им субсидий на компенсацию части затрат – в расчете на гектар пашни и на единицу произведенной и реализуемой животноводческой продукции». Причем, пишет В.А. Домрычев, «не всем сестрам по серьгам», а именно в зависимости от производства.

Из проблем АПК я бы выделил также следующее.

Первое. Нужно, чтобы расписание по срокам осуществления государственных программ вырабатывалось не сверху, а на уровне каждого субъекта Российской Федерации. Им видней, какую иерархию следует выстраивать. А Министерство сельского хозяйства могло бы обеспечить федеральную поддержку этих программ.

Второе. Введение частной собственности на землю нуждается в нормативно-правовом сопровождении. Муниципальные власти должны полностью исключить использование купленной земли не по назначению. А такая практика, к сожалению, выводит из сельскохозяйственного оборота большие территории.

Третье. Необходимо защитить интересы производителей сельхозпродукции страхованием посевов. В настоящее время страхуется незначительная их часть.

Четвертое. С учетом особенностей каждого региона нужно определить соотношение между крупными компаниями и фермерскими хозяйствами. Нельзя спускать на этот счет какие-то «указиловки» сверху. Причем малые формы хозяйствования нуждаются в особенной поддержке, прежде всего в организации сбыта продукции. Не думаю, что количество и качество посредников при реализации сельскохозяйственной продукции через торговлю соответствует интересам тружеников деревни.

Зарубежная практика показывает, что многие проблемы в этой области решаются за счет развития сбытовой кооперации, и не только сбытовой. Развитие кооперации на селе необходимо и для обеспечения технического, технологического, организационного оснащения, комплексного контроля за качеством продукции. Естественно, не ставится вопрос о возвращении к колхозам советского периода, которые по своей сути не были кооперативами.

Пятое. Нуждаются в совершенствовании пропорции, сложившиеся у нас в стране между отдельными звеньями АПК. Сельское хозяйство в нем занимает 45%, а в АПК Соединенных Штатов его доля  всего 13%, все остальное приходится на обслуживающие и перерабатывающие звенья.

Конечно, сегодня нам следует поговорить и об инструментах обеспечения научно-технического прогресса в АПК. Надеюсь, что наше обсуждение будет плодотворным: в нем принимают участие люди не только хорошо знающие положение дел в аграрно-промышленном комплексе нашей страны, но и заинтересованные в его развитии.

Виктор Семенов

Прошло 20 лет, а земельная реформа не завершена

В начале своего выступления депутат Государственной Думы РФ, председатель комитета ТПП РФ по предпринимательству в аграрно-промышленной сфере Виктор Александрович Семенов оценил ситуацию, в которой находится агропродовольственный комплекс нашей страны и сельское хозяйство в частности.

Говорить о каких-то глобальных успехах, сказал он, конечно, еще рано. Стагнация сельскохозяйственных территорий в отдельных регионах еще продолжается – она не остановлена. Но есть территории, где сельское хозяйство начало активно, устойчиво и системно развиваться. Несмотря на кризис, единственная отрасль народного хозяйства, которая дает пусть небольшой, но все-таки плюс, – это сельское хозяйство. В этом году мы видим: идет дефляция по продовольствию, которая сдерживает в целом инфляцию по стране.

Птицеводы в этом году полностью выполнили программу по импортозамещению и начинают развивать программу по экспорту мяса птицы. Следом за ними с отставанием в 3–5 лет активно развиваются свиноводы, молочники – там более длинный производственный цикл, дольше придется ожидать успехов, но тем не менее успехи налицо. Как только правительство заявило о том, что эмбарго на вывоз зерна снимается, в этот же день подскочили цены на мировом рынке. Это говорит о том, что Россия уже устойчиво присутствует на этом рынке.

Добавлю пару проблем к тем, которых коснулся Евгений Максимович.

Например, земельная реформа. Мы с вами 20 лет назад популистски раздали землю на «лоскутные одеяла» – совершенно неработоспособные, непродуктивные. Почему популистски? Потому что отдали не только тем, кто реально хотел бы работать на земле, а и тем, кто просто сидел где-то на завалинке, – им тоже достался кусок земли.

И вот прошло 20 лет, а земельная реформа незавершена. Да, мы приняли в прошлом году очередную поправку в Закон об обороте сельхозземли. Да, мы опять упростили оборот долей, да, мы провели более жесткое изъятие неиспользуемых земель или используемых не по назначению. Но все равно основная земля остается в руках спекулянтов, а не у того, кто на ней хочет работать. До сих пор не созданы механизмы, которые бы экономически подталкивали движение земли в руки эффективного хозяина. Даже эти поправки не работают, так как до сих пор еще не приняты нормативно-правовые акты правительства.

Еще такие моменты, которые пока в Думе даже, к сожалению, не обсуждаются. Посмотрим опыт Европы: там вы не можете сдать крестьянину землю на один год в аренду. А если посмотрите арендные договоры у нас в стране: как правило, на один – два – три года, не больше, а дальше – спекулятивные ожидания или повышение арендной платы.

Чтобы вы понимали, насколько абсурдно иметь договор даже на три года: минеральные удобрения возвращаются в течение трех-пяти лет, возврат органических удобрений, питательных веществ идет в течение десяти лет. Уже не говорю о мелиоративных и других мероприятиях. Поэтому в мире, в Европе арендуют минимум на девять лет.

Я своим коллегам в Думе говорил: «Давайте введем в целом по стране эти минимумы». Мне отвечают: «В законе написано: каждая территория решает это сама». Вроде бы разумно, и на самом деле в Дагестане и Якутии разные требования к земле. Прошло уже десять лет после реформы, но ни один регион этого минимума не принял. Наверное, надо это делать на федеральном уровне.

Я считаю, что надо ввести – так во всем мире – дополнительный, репрессивный, невыгодный налог на продажу сельскохозяйственной земли, если это происходит ранее чем через 10 лет после покупки, если вы ее купили явно в спекулятивных ожиданиях.

Также я считаю, что сведения о земле должны быть в свободном обороте. Мне недавно пришлось побывать в Калининградской области и в Польше. В Польше, рядовом районном управлении, обо всех землях, которые кто-то хочет продать, вывешены объявления: все гласно. А у нас это до сих пор «тайна за семью печатями».

Еще одна проблема – агрострахование. Мы о ней говорили лет десять – помогло несчастье – страшная засуха подтолкнула к ее решению. Сегодня принят закон, которым предусмотрена поддержка страхования. Страховая премия поддерживается на 50% государством, добровольность декларируется, и будет создан единый резерв страховщиков, который создаст более устойчивый рынок страхования.

Но вот посмотрим, какие это средства. 2010 год – 2,5 млрд рублей, 2011 год – 5 млрд предусмотрено на эти дела, 2012 год – уже 12 млрд. Рост солидный, но я вам назову цифру, сколько государство потратило на прошлогоднюю засуху, – 60 млрд. И мы понимаем, что и здесь находимся только-только в начале пути.

Сегодня создали ФГУ по поддержке агрострахования – так называемый колл-центр. Он будет заниматься организацией семинаров, консультациями. Нашим территориальным палатам здесь большое поле деятельности и для экспертиз, и для помощи в организации таких семинаров, консультаций: работа предстоит большая, чтобы этот механизм реально заработал.

Во вступительном слове была затронута проблема кадрового голода. Казалось бы, парадокс, 30% населения на селе – безработные. И в то же время мы говорим о страшном кадровом голоде на селе, квалифицированных работников не хватает особенно там, куда пришли новые технологии. С 2005 года средние специальные учебные заведения были сначала переданы Минобрнауки РФ, а потом в регионы. И выжили только те регионы, которые смогли заглянуть подальше и пристроить эти заведения к аграрным вузам, создав систему единого и беспрерывного образования. Этим отличается, например, Татарстан. В Белгороде, Удмуртии, Мордовии, Липецкой области и ряде других смогли удержать эту ситуацию, но это исключение.

Проблема кадрового голода намного глубже, потому что она отражает продолжающуюся социальную деградацию села. Ведь детских дошкольных учреждений там всего лишь 40% к тому, что имеется в городах, больниц – 39%, без дорог с твердым покрытием до сих пор треть населенных пунктов, с газом – 52%, центральное водоснабжение имеет половина.

Есть программа социального развития села, но здесь мы тоже только-только в начале пути. И опять-таки, я думаю, что роль ТПП, их комитетов региональных и других подразделений очень важна в составлении заявок на кадры, нужные селу, и помощь в организации учебного процесса. Конечно, вряд ли наши предприниматели смогут серьезно участвовать в решении этих вопросов, но предоставить свои земли для опытно-производственных целей на взаимовыгодных условиях могли бы.

И последнее, о чем я хотел бы сказать:  естественные монополии. Эта проблема касается любой отрасли. Но ведь сельское хозяйство от природных факторов зависит больше любой другой отрасли. Когда нам естественные монополии навязывают пятилетние планы пользования, например электроэнергией с почасовыми лимитами, а по газу – с суточными лимитами, нельзя забывать, что сельское хозяйство – это не доменная печь, где можно спланировать, как заслонку двигать. В теплицах, к примеру, четыре миллиметра стекла или микроны пленки отделяют растение от окружающей среды. Как может тепличник просчитать на пять лет все эти лимиты? А ведь если он недорасходовал электроэнергию – двойной штраф, перерасходовал – тройной штраф.

Еще один момент. Мы не задумываемся, почему польский фермер, покупая у нас энергоресурсы – тот же газ, – отработал сентябрь, а в октябре заплатил за то, что израсходовал. Мы же платили всегда вперед. Спасибо, что все-таки сегодня село платит в три этапа: часть до того, часть в течение того и на следующий месяц еще часть – уже легче дышать. Но почему тот польский фермер живет в одних условиях, а мы, имея свой газ, живем в других?

И опять вопрос: порядок отключения. У нас каждый крестьянин находится под дамокловым мечом: он работает с живыми организмами, а что такое на 2–3 часа отключить от энергоснабжения птицефабрику летом или на 2–3 часа – теплицы зимой? Все: уже нет ни бизнеса, ни конструкций и уже не с кем просто разговаривать. К сожалению, такие у нас правила. Есть и здесь подвижки – робкие, тихие, например, программа по тепличному овощеводству в правительстве уже прошла первичное рассмотрение, обещают принять эту программу осенью.

Я думаю, несмотря на все сложности, село выстояло в более трудные времена, а сегодня тем более выстоит. Я уверен, что Россия была и будет мощной, экспортно ориентированной продовольственной державой.

Геннадий КУЛИК

Обеспечим внедрение в АПК современных технологий – никакое ВТО нам не страшно!

Заканчивается выполнение первой государственной программы развития агропромышленного комплекса России, которая была разработана по инициативе В.В. Путина и которая воплотила в себе аграрную политику нашего государства на современном этапе, начал свое выступление заместитель председателя Комитета Государственной Думы РФ по бюджету и налогам Геннадий Васильевич Кулик.

Надо иметь в виду, что мы стоим на пороге вступления в ВТО и должны оценить, насколько мы конкурентоспособны, что надо сделать, чтобы наши сельхозтоваропроизводители могли соревноваться с зарубежными коллегами экономически, а не только с помощью административных мер.

Первое – наши возможности. Россия обладает уникальным агропромышленным потенциалом. У нас 9% мировых пахотных земель, 55% мировых запасов чернозема, 20% запасов пресной воды. У нас хорошие возможности для развития очень сложной, многоплановой, очень чувствительной отрасли – сельского хозяйства.

Программой ставилась задача прекратить разрушение российской деревни, что происходило в первые десять лет, когда мы реализовывали новолиберальные идеи. Назову несколько цифр.

Наиболее чувствительно реагирует на всякие глупости и перегибы в аграрной политике – животноводство. Так вот за годы Гражданской войны поголовье крупного рогатого скота  сократилось по сравнению с 1916 годом на 7,3 млн голов. Запомните эту цифру! Коров сократилось на 1 млн. В период нэпа поголовье крупного рогатого скота было увеличено против 1916 года на 4,6 млн, в том числе коров – на 2,6 млн. К 1932 году поголовье восстановилось до довоенного уровня.

И, наконец, славное десятилетие – «лихие 90-е». За этот период к уровню 90-го года поголовье крупного рогатого скота сократилось на 29,7 млн голов, коров – на 8 млн, овец – на 43 млн. Надо было прекратить разруху российской деревни. Эта задача выполнена: с 2000 года мы систематически наращиваем объемы производства и по большинству лет темпы роста сельского хозяйства были на уровне или чуть выше в среднем по экономике.

Второе. Реализуя программу, Россия выбрала свой путь аграрного развития. Он состоит в том, чтобы сохранить многоукладность российской экономики. Мы отказались от леволиберальной идеи сплошной фермеризации агропромышленного комплекса – от идеи создать полтора миллиона фермерских хозяйств. Я не знаю, выдержала бы Россия это испытание? Сегодня многоукладность означает, что у нас 30% производства сосредоточено в крупных холдингах, которые имеют производство, переработку, реализацию, научно-техническую поддержку и т. д. Нам надо и дальше продолжать наращивать производство в этом секторе многоукладной экономики.

Кроме того, в России функционирует 200 тысяч фермерских хозяйств и 100 тысяч малых предпринимателей.  Самый большой удельный вес малого производства – в сельском хозяйстве. 15,8 млн сельских семей занимаются подворьем. Это не что иное, как малое семейное производство, и сбрасывать это со счета ни в коем случае нельзя. Мы производим там 85% картофеля, 80% овощей, половину молока и мяса. 23 региона, в том числе такие крупнейшие, как Ставропольский край, Волгоградская, Ростовская, Пензенская области, производят в малом производстве у населения 70 и более процентов молока. Отсюда вывод: наше стратегическое направление – многоукладность производства сельскохозяйственной продукции.

Интересные произошли изменения: сто процентов, например, меда производит вот этот малый бизнес. А по объему мы вышли после Аргентины на второе место в мире. Во многих республиках – в Дагестане, Калмыкии – 90% поголовья овец – у семейных хозяйств и в малом бизнесе. Сами крестьяне доказали, что сегодня сельское хозяйство – это приоритетная, заманчивая, перспективная сфера вложения капитала.

Что же получили россияне от того, что мы реализуем эту программу? По всем показателям увеличилось потребление продовольствия. Очень  важно, как ведут себя цены, насколько доступно продовольствие, производимое в России. В 1999 году мы могли купить 25 кг мяса говядины, сегодня – 92. Молока могли купить 270 литров, сегодня – 583; яиц – 1370 штук, сегодня – 4900 и т. д.

Нам еще много предстоит поработать, но горжусь, что крестьяне выдержали, и у нас повышение цен на продовольствие идет более низкими темпами, чем на промышленную продукцию.

Для того чтобы придать новый импульс развитию агропромышленного комплекса, нужна модернизация технологии производства, нужны комплексы машин, которые увеличивают производительность, сокращают расходы на производство продукции.

Сегодня в этом отношении мы находимся в тяжелом положении: 70% всех сельскохозяйственных работ выполняется по старым технологиям. Понимаю, что нельзя сразу решить все проблемы, поэтому считаю, что в ближайшие 5–8 лет мы должны сосредоточиться на модернизации производства зерна, сахарной свеклы, масличных культур и молочного животноводства. Эти четыре вида сельскохозяйственной продукции и производимые с их участием продукты составляют 74% продовольственного рынка страны. Если бы мы обеспечили на производстве этих продуктов внедрение современных технологий, никакое ВТО нам было бы не страшно!

Но нынешняя ситуация нас просто настораживает. В докладе Министерства торговли и промышленности написано: «Ежегодно парк тракторов сокращается в среднем на 7% – с 1 млн 366 тыс. в 1990 году до 307 тыс. в 2010-м. Зерноуборочных комбайнов ежегодно сокращается на 8% – с 400 тыс. в 1990 году до 84 тыс. сегодня».

У нас работает 90% устаревшей техники. Когда страна имеет 130 млн гектаров пашни, а производит в отечественном сельхозмашиностроении 3 тысячи тракторов или 5 тысяч зерноуборочных комбайнов – это не та основа, на которую должны опираться наши крестьяне.

У нас приходится 4 трактора на тысячу гектаров пашни, а в Германии – 64, в Аргентине, Канаде – порядка 12 единиц и т. д.

Наша задача – восстановить отечественное сельхозмашиностроение.

Что для этого предлагаю? Изменить экономические подходы. За рубежом новый комбайн бесплатно отдают фермеру – да не один, а тысячи, – чтобы показать его преимущества, а потом выйти с ним на рынок. Так давайте перенесем на сельское хозяйство опыт автопрома, давайте 35% скидки на новую технику взамен старой, сданной в утиль. Причем надо перейти на покупку не отдельных машин – надо покупать комплекс машин, когда два механизатора обслуживают 2 тысячи гектаров земли.

По поводу диспаритета цен и вообще о поддержке сельского хозяйства. По данным Счетной палаты, поддержка сельского хозяйства в 24 развитых странах мира: в Европейском союзе на рубль реализованной продукции – 45 копеек, а в России – всего 10. В 2001–2005 годах крестьянин, чтобы купить тонну дизельного топлива, должен был продать 4 тонны зерна, сейчас – 5,2 тонны. Вот это диспаритет цен!

Не понимаю, как у нас экономическая мысль мирится с тем, что земля выведена из экономического оборота. Где академия наук? Где другие институты? Мы – единственная страна в мире, где земля выведена из экономического оборота. Мир дает кредиты только под залог земли. 90% кредитов выдаются селянам под залог земли, а у нас оформлено земли 18%, которые можно законно продавать, арендовать, – остальные на птичьих правах используются.

Государство должно взять на себя вопросы постановки на учет земельных ресурсов страны.

Я думаю, что проект программы надо рассмотреть на заседании «Меркурий-клуба».

Развитие АПК определяет будущее России.

Илья ШЕСТАКОВ

Такой видит новую программу Минсельхоз

Заместитель министра сельского хозяйства РФ Илья Васильевич Шестаков начал с утверждения, что государственная программа, которая заканчивает свое действие в 2012 году, безусловно, дала положительные результаты. И основным из них стало наращивание производства продукции растениеводства, свиноводства и птицеводства. Что мы хотели отразить с точки зрения повышения эффективности сельского хозяйства в новой программе, которая обсуждается и будет реализована с 2013 до 2020 годы?

Прежде всего, мы вынуждены действовать в рамках бюджетных возможностей. Поэтому нет у нас возможности поддерживать все отрасли и направления, которые мы бы хотели. У нас слабо развита инфраструктура и перерабатывающая промышленность – она на 60–70% изношена. В рамках повышения эффективности нам следует также рассматривать  вопросы, связанные с семеноводством, с повышением генетических качеств в животноводстве.

Что мы планируем делать?

Первое. С точки зрения производства мы планируем сохранить все те меры поддержки, которые есть по растениеводству, – они показали свою эффективность. Необходимость их использования связана с уровнем рентабельности, которую получает сельхозтоваропроизводитель в растениеводстве. Без этой государственной поддержки рентабельность  в растениеводстве будет ниже или получит резкий спад.

В животноводстве остается большая проблема, связанная с производством молока и красного мяса. Поэтому в новый год мы закладываем в программу меры поддержки молочной отрасли, молочного животноводства. Мы планируем, что в рамках программы будет поддержано производство товарного молока, с тем чтобы стимулировать личные подсобные хозяйства. И второй мерой поддержки по молоку будет поддержка на одну голову крупного рогатого скота.

Дальнейшие мероприятия связаны с развитием инфраструктуры  – здесь уже действует целевая программа ведомства по развитию инфраструктуры, в том числе зернового рынка. В ее рамках предусмотрено субсидирование процентной ставки по строительству как портовых элеваторов, так и линейных. Особое внимание уделяем развитию речных элеваторов, поскольку с учетом проблем железнодорожной инфраструктуры развитие речных элеваторов и речных перевозок зерна наиболее эффективно.

Также мы закладываем в программу необходимость строительства узловых элеваторов. Это те элеваторы, которые смогут принимать и формировать судовые партии «в тылу»,  на территории регионов, с тем чтобы маршрутными поездами отправлять их в порты. Это могло бы снизить сроки доставки зерна и оборачиваемость вагонов со средних сейчас 28 дней до 8–9 дней.

Следующая главная задача – развитие перерабатывающей отрасли. Мы предлагаем поддержать те отрасли, которые имеют наибольшую социальную значимость и которые требуют немедленного перевооружения. Это мукомольная и крупяная промышленность, производство консервов из овощей и фруктов, глубокая переработка мяса и переработка молока.

В программе будет уделено большое внимание малым формам хозяйствования и устойчивому развитию территории. Мы планируем строительство сельских дорог.

Большую эффективность показали региональнозначимые программы, ведь у каждого региона своя специфика. Большее финансирование получит  именно поддержка регионально значимых программ.

Что касается диспаритета цен – это одна из самых больших проблем. Мы считаем, что нужно в целом смотреть сначала на рентабельность производства. Если растениеводство рентабельно, если рентабельно производство мяса птицы, свинины, то туда идут инвестиции, там рост производства и, как следствие, бизнес сам чувствует, куда ему идти. Диспаритет цен есть, но при этом производство растет. А за счет чего? За счет улучшения генетических свойств у нас идет рост надоев по молоку, по урожайности, поэтому регулирование мы предлагаем продолжить в рамках проведения закупочных интервенций на рынке зерна.

В программу мы закладываем возможность  систематической поддержки вывоза зерна, субсидирование части расходов на экспорт зерна, и это очень актуально для регионов Сибирского и Уральского федеральных округов.

Что, на мой взгляд, является основной точкой развития отрасли? Это, безусловно, экспорт. Экспортный потенциал по зерну мы сейчас успешно восстанавливаем, однако с мясом  птицы и свининой выходить на внешние рынки будет сложнее. Конкуренция там еще жестче, чем на зерновом рынке. Поэтому основная проблема – нужно повышать качество производимой продукции: мы еще далеко отстаем от многих стран.

В рамках Таможенного союза принимаются регламенты, но они говорят только о безопасности произведенной продукции, никак не регулируют ее с точки зрения качества.

Вот так министерство видит новую госпрограмму. Я думаю, что программа получилась сбалансированной, продуманной в рамках бюджетных возможностей, которые сейчас есть у Министерства сельского хозяйства.

Владимир ЖИРИНОВСКИЙ

Наша колбаса – чем она хуже?

«Геннадий Васильевич Кулик сказал, что на рубль реализованной продукции сельского хозяйства наше государство вкладывает 10 копеек, а не в пять раз больше. Значит, мы в пять раз хуже, чем развитые страны, относимся к своему сельскому хозяйству, своему продовольствию, своему здоровью. И в этом кто виноват? – задал вопрос заместитель председателя Государственной Думы РФ Владимир Вольфович Жириновский. – Министр сельского хозяйства, Центральный банк – его кредитная политика в отношении сельского хозяйства. Министр финансов уже понял свою вину, он ушел».

Здесь прозвучала фраза «остановить разруху сельского хозяйства». И мы должны понять конкретные причины. Что нужно было бы сделать? Во-первых, я бы посоветовал регулировать всё налогами. Если у кого-то есть во владении земля и она не используется по сельскохозяйственному назначению, значит, нужно налогом «задушить» неэффективного землевладельца. Он ждет возможности землю перепродать. Так давайте такой налог для него введем, чтобы перепродажа ничего ему не дала.

Второе. Если в сельском хозяйстве нужны люди, а их не хватает, давайте уберем абсолютно все налоги с тех, кто поедет работать на село. Дадим безналоговую экономику для тех сельских населенных пунктов, куда приедут горожане. Я вас уверяю, миллионы поедут. В городе он бедный, а на селе станет богатым через налог.

Что происходит с удобрениями? Это преступление: за рубеж мы отдаем их в неограниченном количестве и дешевле, чем нашим. Я понимаю, продать тем, кто заплатит больше. Но если наши готовы заплатить больше, а мы им не даем и отправляем за рубеж – это чудовищно! Где прокурор? Мы же издеваемся над нашими потребителями наших удобрений!

Что еще нужно делать нам? Естественно, мы должны накормить своих граждан собственным продовольствием и продавать его за рубеж.

Это огромные доходы. Куда мы их направим? Давайте строить элеваторы, давайте строить больше дорог, холодильники, переработка. Где плодоконсервные комбинаты? При советской власти только и слышали: построили плодоконсервный комбинат. Сейчас ни одного не строят, но зато в продаже все консервы из-за рубежа. Сельское хозяйство само себя окупит, только давайте третий раз уберем крепостное право. Первый раз его убрал Александр II, дал право не быть крепостным. Наш премьер-министр Столыпин дал землю. Теперь третий раз дадим возможность нашим крестьянам свободно продавать и покупать. Они больше не крепостные: теперь у них есть земля, дайте возможность торговать произведенной продукцией.

Введем безналоговую экономику во всем сельском хозяйстве. Не призывать юношей в армию оттуда, оставить там мужскую часть населения – поедет на село очень много горожан, молодых ребят, которые не хотят быть призваны в армию.

Еще семейный капитал. Давайте дадим сельчанам 700 тысяч рублей, а в городе – 400. Горожане скажут: «Давайте поедем на село, у меня будет больше денег». Давайте дадим патронажным семьям на селе 10 тысяч рублей за каждого ребенка. Все детские дома опустеют: любая семья на селе с удовольствием возьмет двоих-троих детей из детского дома, и у нее будет 20–30 тысяч рублей.

Наконец, еще деньги из бюджета. Сначала  планировали дать Кавказу 2,5 трлн рублей, сейчас увеличили до пяти. Да за эти деньги мы «конфетку» сделаем из нашего сельского хозяйства, в том числе и на Северном Кавказе.

Что сделать нужно нам еще? Сохранить все рынки. По нашему закону, который мы приняли в Госдуме, с 1 января 2012 года все рынки закрываются. Вы что делаете? Это преступление. Все граждане против этого – пускай останутся все рынки, их число надо увеличить, а мы их закрываем и загоняем под крышу торговых мафий: идите в «Ашан», в «Пятерочку»... Зачем?

Я вчера купил у рязанской фермерши ее домашний сыр. Я не хочу идти в «Ашан», я не хочу идти в «Глобус Гурмэ» – там все в целлофане, там неизвестно, кем и когда произведено! Я напрямую хочу к ней: я знаю ее адрес, я буду у нее покупать, если я буду чувствовать, что это плохой сыр, я к ней поеду домой. Мы требуем немедленно остановить норму этого закона!

И самое последнее: врач посоветовал мне достать американское лекарство. На базе чего? Черники. У нас что, своей черники нет? Почему мы отдаем 1300 рублей американцам за эту коробку? Все, из чего она состоит, у нас с вами есть. Так кто это заставляет нас? Я лучше своим отдам за нашу чернику.

Я требую сегодня что сделать? Создать чрезвычайную комиссию во главе с Дзержинским. Но без репрессий. Разобраться надо, в конце концов – это диверсия против нашего сельского хозяйства. Нужны какие-то чрезвычайные меры. У нас неконкурентные машины – согласен, «Мерседес» лучше, еще что-то лучше там. Но колбаса наша – чем она хуже? Наше масло, молоко, сыр, хлеб наш – чем хуже? Почему мы это все разгромили и кто это делал 20 лет? Давайте посмотрим.

Поэтому я сделаю заявление в Государственной Думе: создать чрезвычайную комиссию по расследованию преступной деятельности тех, кто 20 лет разрушал наше сельское хозяйство.

Владимир ВОЛКОВ

Что мы предпринимаем, используя небольшие возможности нашего бюджета

Министр сельского хозяйства Пензенской области Владимир Федорович Волков заявил, что в области сложилась такая структура сельского хозяйства, что его экономику делают только крупные предприятия. Мелкий бизнес по количеству предприятий – один из самых крупных в центральной части Российской Федерации. Его мы рассматриваем как социальную составляющую. И главная его задача, чтобы этот семейный бизнес обслуживал сам себя, учил своих детей, платил в Пенсионный фонд или в медицинский фонд.

Я расскажу об опыте государственно-частного партнерства. Наша область участвует в тех сельскохозяйственных проектах, которые не будут развиваться, если туда не придет государство. Потому что стандартные виды поддержки «каждой сестре по серьге», одинаковые на всей территории России, не столько развивают, сколько удерживают достигнутый уровень.

Самое сложное в развитии – это молочные направления. Поэтому что мы делаем? Мы соучаствуем в капитале крупного молочного проекта, и эта доля в пределах 40–45%. Основной пакет принадлежит частному бизнесу. Этой схемой мы снимаем риски на старте. Подписываем договор обратного выкупа: после того, как проект запущен и операционная деятельность выходит на положительный денежный поток, у нас в соответствии с договором частник уже готов проект выкупить и с меньшим риском продолжить его. Деньги возвращаем в бюджет, то есть  не в бюджет, естественно, а в компанию, которая принадлежит бюджету на 100%, и делаем следующий шаг.

А вот второй способ вложения наших денег. Я расскажу о нем на примере ферм, которые на 100% принадлежат области. Мы применяем стандартные схемы финансирования, когда используем 20–25% средств, а на остальное привлекаем заемные средства и строим пять ферм по 1200 голов. Казалось бы, не дело правительства этим заниматься, но мы договорились с бизнесом, что бизнес под эти фермы построит завод по глубокой переработке молока. И тем самым решаем следующую задачу: частный бизнес строит завод там, где добавленная стоимость высока и окупаемость достаточная. Мы реализуем те проекты по производству молока, где риски самые большие. У нас с бизнесом есть договоренность, что когда оба эти проекта, идущие параллельно с некоторым опережением строительства молочной фермы, будут реализованы, эти фермы войдут в состав комплекса и будут либо выкуплены бизнесом, либо область будет участвовать в капитале и вернет средства, которые она вложила (а это 20–25%, остальные заемные), либо через налоги, либо через капитализацию и дальнейшую продажу.

И еще один из способов, когда мы запускаем долгоиграющий проект, на который бизнес не идет, – производство фруктов. Мы посчитали, что где-то после четвертого года запуска сада денежный поток становится достаточным и интересным для бизнеса настолько, чтобы бизнес либо купил его, либо вошел в него, либо построил там хранилище. Мы на свои средства запускаем этот сад, рассчитывая, что после четвертого года капитализация его будет такова, что мы можем продать свою долю либо привлечь деньги частного инвестора.

Что мы сделали за последние два года по малому бизнесу? Покажу на примере бизнеса, связанного с производством овощей. Оно после развала Советского Союза было утеряно полностью не только в области, но и в средней полосе России. Так вот мы привлекли в это производство малый бизнес и поставили ему условие: мы готовы софинансировать 30% инвестиционных затрат, но с условием, что ваш бизнес-план будет иметь по реализации рыночную позицию по продукту и себестоимость этого продукта будет такой, что это будет выгодно для вас и вы будете работать. За два года мы запустили производство овощей так, что сегодня частный капитал со стороны, в том числе иностранный, готов вместе с малым бизнесом строить овощехранилища.

Вот какие меры мы принимаем, используя небольшие возможности нашего бюджета. Они позволяют нам развивать отдельные направления, которые не развивались бы или ждали своего часа, проигрывая конкурентам, в том числе иностранным.

Давид ЯКОБАШВИЛИ

Молоко: преодолеть сезонность и расстояния

Член бюро правления РСПП, руководитель комитета РСПП по корпоративной, социальной ответственности и демографической политике Давид Михайлович Якобашвили в своем выступлении говорил о проблеме производства молока.

Я 18 лет, сказал он, занимался этим вопросом и хотел бы сказать, что молоко – единственный продукт, который на 85% обеспечивает потребление россиян. Это достаточно высокий уровень.

Что у нас улучшилось? Улучшилось содержание скота и его кормление, финансовая помощь намного увеличилась. Сравню, допустим, с Белоруссией. Эта страна тратит 25% своего бюджета на сельское хозяйство, мы – 1,5%, может быть, 2%. И все-таки положение дел намного улучшилось, чем это было лет десять назад.

Единственная и большая проблема нашего скотоводства – сезонность, выпас скота сезонный, пастбищный, который не дает возможности развернуться в полную мощь. Поэтому в Советском Союзе было построено более 3 тысяч сушильных заводов, которые сушили молоко. Советский Союз питался в основном сухим молоком, вот такая была ситуация. Сейчас мы, конечно, отходим от этого: все разливное молоко известных марок производится из свежего молока. Молоко – особенно долгого хранения, ультрапастеризованное – производится из молока только что произведенного и привезенного. Потому что мы сейчас обеспечены теми машинами, которые могут хранить молоко, довозить от производства до завода. И на самих заводах у нас есть оборудование для того, чтобы молоко хранить определенное время и потом его разливать и получать высококачественный хороший продукт. Конечно, мы отстаем по качеству молока – наш высший сорт все равно отстает по содержанию флоры от европейских, американских стандартов. По цене мы также превосходим их. Но, к сожалению, у нас такая сегодня ситуация. Надеюсь, что будет больше таких людей, которые вкладываются в сельское хозяйство и выращивают молодое стадо или ремонтируют старое стадо, оставшееся от Советского Союза или от 90-х годов, или привозят его из-за границы. Сегодня мы уже добиваемся надоев с головы до 7 тысяч литров в год. Это прекрасный результат!

В чем проблема? Опять-таки призываю вернуться к проблеме сухого молока: у нас огромная сезонность и заводы, построенные в Советском Союзе, закрыты, потому что нет работы по сухому молоку. Основные потребители сухого молока сегодня – хлебопеки, кондитеры и мороженщики, но не производители йогуртов и разливного молока. Сухое молоко – продукт, получаемый путем выпаривания из чистого молока. Разница только в небольшом содержании минералов и витаминов – на 3–4%, не более того. Но зато этот продукт можно хранить, можно везти в Якутию. Почему в Якутии цена за пакет молока должна быть 100 рублей? Потому что основной расход на транспорт: везем воду из пункта А в пункт Б. Следовательно, лучше туда довезти сухое молоко. Пока мы не можем обеспечить молочным стадом районы далекого Севера. Следовательно, надо туда возить молоко с юга и сухое молоко и обеспечивать им, не называя его при этом молочным напитком. Молочный напиток – это все то, что может содержать от 1 до 100% молока. Надо писать «восстановленное молоко», «сделано из сухого молока», и у человека есть выбор – купить дорого одно или дешевле другое.

Есть у нас проблема в несовершенстве стада, есть болезни, лейкозы, есть проблемы с антибиотиками, есть не совсем социально ответственные люди, которые возят некачественное молоко, подмешивают что-то. Много раз ловили людей, которые подъезжают к водокачке, заливают 200 литров воды, а 200 литров молока выливают. Но, слава Богу, сейчас мы оборудованы нужными машинами и лабораториями, которые дают возможность выявлять случаи некачественного обеспечения молоком.

Абсолютно поддерживаю Владимира Вольфовича по поводу обеспечения трудовыми ресурсами и создания условий для того, чтобы молодежь ехала в сельхозрайоны. Хотел бы еще добавить: у нас огромная армия бюрократов, огромная проблема с административными барьерами, волокитой, стяжательством. Может быть, для бюрократов тоже создать привлекательные условия, чтобы они ехали на село и работали там, переквалифицировавшись в сельхозработников?

Качество нашего сегодняшнего перерабатывающего оборудования во многих случаях превосходит качество западного оборудования. Потому что у них на заводах срок амортизации этого оборудования 16–18 лет, а у нас 8 лет. Оно у нас в прекраснейшем состоянии, и продукция, которая сегодня стоит на полках, самого высокого качества.

В заключение, сказал Давид Якобашвили, хочу привести такой факт. В Павловском районе Краснодарского края мы построили одно из крупнейших хозяйств на 7 тысяч голов, из которых 3 тысячи 800 – дойное стадо. И сегодня у нас средний годовой надой на корову – 7 тысяч литров.

Геннадий ЗЮГАНОВ

Нужна пр

инципиально иная государственная политика

В Ярославле на всемирном форуме, начал свое выступление руководитель фракции КПРФ в Государственной Думе РФ Геннадий Андреевич Зюганов, выступала Ирина Бокова, генеральный секретарь ЮНЕСКО. Она сказала, что сегодня самый большой дефицит в мире – это дефицит продовольствия. Миллиард человек живет впроголодь, каждому четвертому не хватает стакана чистой воды и куска свежего хлеба. Уже сегодня тонна чистой пресной воды на парижском рынке дороже тонны отборного бензина, и вода будет удваиваться в цене каждые пять лет.

Наша страна на своих просторах могла бы выращивать отборное продовольствие и прокормить им 700–800 млн человек. Это была бы статья дохода получше, чем газ и нефть вместе взятые. Но так сложилось, что 143 млн российских граждан в основном питаются иностранным продовольствием – более половины иностранного, довольно часто плохого качества. Только паленой водкой в прошлом году было отравлено 40 тысяч человек – это почти в три раза больше, чем мы потеряли за 10 лет афганской войны.

Надвигается вторая волна кризиса, и она больнее всего ударит по нам, и прежде всего по тем, кто работает на земле. В этом году отток капитала из страны составит почти 60 млрд долларов. Резервный фонд правительства – так называемая «подушка безопасности» Кудрина – уже превратилась в грязную «наволочку» и сократилась примерно в пять раз.

Из 1 трлн 300 млрд рублей доходов за нефть и газ Кудрин отправил 700 с лишним миллиардов в чужие банки, опять оставил впроголодь деревню и всю российскую промышленность. Видимо, испугавшись того, что ждет нас в 2012 году, занервничал, да еще, похоже, ему обещали пост премьера, вот и оказался в отставке. Я этого требовал почти два года и думаю, что это скорее благо. Но надо посмотреть, чтобы и новый бюджет имел какие-то отличия – а у него никаких отличий от предшествующего: его к нам в Думу принесут в ближайшие дни.

Когда я слушал Геннадия Васильевича Кулика, то у меня сложилось впечатление, будто он живет в какой-то другой стране, не в нашей. Он специалист высокого уровня и прекрасно знает, что ровно 10 лет наше правительство и Государственная Дума ассигновывали на сельское хозяйство примерно около процента расходной части бюджета. Все идиоты в мире знают, что на это надо тратить минимум 10%. Советская страна тратила почти 20%, сейчас в Белоруссии – более 20. Американцы в прошлом году истратили при своем развитом сельском хозяйстве 24%, Европа – 33%. А нам на ближайшие три года в Думу принесут проектные задания – 1,2%.

Если так финансировать, можно обсуждать сколько угодно: если вы ничего не тратите, то вы при подорванном сельском хозяйстве ничего и не получите. Поэтому мне представляется, что одна из главных задач нашего «Меркурий-клуба» – потребовать, чтобы финансирование сельского хозяйства, промышленного комплекса было в соответствии с нормами, а это минимум 10–15%. Это ключевая позиция для того, чтобы изменить положение к лучшему.

Что касается реального положения дел, то оно гораздо хуже, чем здесь обрисовали официальные лица, которые отвечают за это и в «Единой России», и в нашем правительстве. Из 48 тысяч коллективных хозяйств уцелела пятая часть, из них четверть – убыточные. Из 70 с лишним тысяч лесников, которые ухаживали за лесами, оставили 10–12 тысяч, и в этом году лесов от Дальнего Востока до Урала выгорело в три раза больше, чем в прошлом, засушливом году. Но тогда леса горели в Подмосковье, Поволжье – в самой густонаселенной части России.

Насчет тракторов здесь говорили. Ну как может развиваться сельское хозяйство, если мы перестали производить главное – производительные трактора. На четырех заводах Российской Федерации собрана 1 тысяча 600 тракторов за год. Шесть тысяч собрали из узлов, которые нам поставляет Лукашенко, – а он в одном Минске собрал 5 тысяч тракторов. Белорусы продают трактора в 72 страны мира и на моторостроительном заводе в Минске производят 100 тысяч моторов. Если мы не будем вкладывать в свой сельхозмашиностроительный комплекс и не будем производить свои трактора, мы не в состоянии будем его эффективно развивать.

Это касается и сельхозавиации. У нас на десяти авиационных заводах произвели для гражданской авиации восемь самолетов. А их с 1 января рухнуло восемь на землю – но с пассажирами, а если считать потери вместе с вертолетами и ракетно-космической системой – в три раза больше. Почему? Потому что перестали делать всю элементную базу. Четыре космических системы грохнули, 25 миллионов рублей это стоит, а если бы вложили их в электронику, приборостроение, этого бы не случилось.

В сельском хозяйстве положение еще более сложное. И мы должны прямо заявить, что без государственной поддержки реального сектора экономики поправить положение невозможно.

Еще одна сторона вопроса. Литр 92-го бензина – самого массового – стоит 26 рублей. На два рубля дороже – только в Норвегии, но там средняя зарплата – наших 155 тысяч рублей. В Иране бензин стоит до трех рублей, в Саудовской Аравии – до 5 рублей, Венесуэле – от 80 копеек до рубля. Почему у нас солярка и бензин стоят таких денег, что производить продукцию стало невыгодно ни малому, ни среднему бизнесу. 500 млн тонн нефти добыли, 350 млн тонн продали за «бугор», а у себя не можем своих обеспечить нормальным горючим по нормальной цене плюс транспортные издержки.

Эти вопросы ключевые, и если мы их от имени нашего авторитетного «Меркурий-клуба» поставим, в том числе и перед теми, кто сегодня большинство в Думе, они будут обязаны их рассматривать. Можно сколько угодно говорить о достижениях, – в деревне их нет. У меня на малой родине была хорошая деревня с прекрасной школой. Там были две крупные фермы – свиноводческая и животноводческая. Теперь их нет. Была конюшня – и она исчезла. Был крупный машинный двор – ничего не осталось. Была хорошая мельница и пилорама – все угробили, осталось два рабочих места: магазинщик и сторож в магазине, а было 100 рабочих мест…

Мне представляется, что без паритета цен и государственной поддержки села все разговоры не имеют смысла, особенно о социальных сферах. Сейчас школы дают образование по Фурсенко, а мы подготовили закон об образовании для всех. «Баба Яга» по имени «угадайка» превратила школу в коррупционную клоаку и лишила детей возможности получать нормальное образование. А для села – это вопрос номер один: нет школы, нет медпунктов, молодой тракторист поднялся и уехал, все остальное развалилось и сдохло.

Поэтому проблемы надо рассматривать в комплексе, а для этого есть нормативная база: 15% от бюджета – на село, 7% – на образование, а лучше 10% – на науку, тогда и деревня, и все остальное начнут оживать, а пока все выхолащивается, вывозится, вытаскивается.

Три вопроса стоят перед державой: национализация минерально-сырьевой базы, чтобы она работала на всех, а не на 15 «упырей» по имени «олигархи». Введение прогрессивного подоходного налога и государственная монополия на спиртоводочную промышленность. Это даст огромные ресурсы – если ими по уму распорядиться, можно вытащить и село, и промышленность, и поддержать всех образованных людей. У нас 1 млн 250 тысяч самых грамотных убежали за кордон. 17 тысяч наших профессоров работают в одной Америке, у нас осталось 27 тысяч. Многие бы вернулись с удовольствием, но для этого нужна принципиально иная государственная политика – и в деревне, и в промышленности, и в науке, и в образовании.

Андрей МУРГА

В Ставропольском крае живут оптимисты

Хочу начать свое выступление с утверждения, что в России живут оптимисты – это наши крестьяне, которые являются примером рачительного хозяйствования и отношения к сельскому хозяйству, сказал президент ТПП Ставропольского края Андрей Юрьевич Мурга.

Сельское хозяйство – это составная часть всего российского бизнеса, и проблемы всего бизнеса характерны также для сельского хозяйства, только они более ярко выражены и, с точки зрения предпринимателей Ставропольского края, напоминают игру в рулетку, только в роли казино выступает государство. Примеры можно приводить постоянно.  Например, покупка сушилки и подключение ее к газовым сетям занимает от 6 до 9 месяцев. О тарифах на железную дорогу, которая вроде бы не имеет отношения к сельскому хозяйству. Один из наших конкурентов по экспорту зерна – Казахстан дотирует экспортные тарифы на железнодорожные перевозки. А у нас они почему-то в 2–3 раза выше, чем на внутрироссийском рынке.

С одной стороны, сельское хозяйство Ставропольского края имеет положительные результаты: наметился рост производства в ряде отраслей, растет количество предприятий, работающих с прибылью. Но, с другой стороны, продолжают развиваться негативные процессы, которые преобладают над положительными сдвигами. И в целом это позволяет оценить положение отрасли как крайне тяжелое, не отвечающее задачам современной экономики. Проводить преобразования по шаблону невозможно, в каждом регионе есть свои особенности, и их надо учитывать.

Ставропольские аграрии в этом году собрали рекордный урожай – более 8 млн тонн зерна. Знаете, какая пословица у нас? – «Неурожай плохо, а урожай еще хуже».

Вопрос со сбытом всегда остает

ся первостепенным, поэтому я думаю, что большим подспорьем аграрному сектору страны будет принятие продовольственной программы. Причем продовольственная программа не на год, не на два, не на три, а хотя бы на 5–10 лет, что позволит предпринимателям работать в сельском хозяйстве, где всякие сроки окупаемости инвестиций, и видеть перспективу развития, рассчитывать на поддержку государства, которое должно влиять  и через налоговую политику, и, конечно же, играть заградительными таможенными тарифами, и обозначать для бизнеса перспективы – куда государство считает более необходимым вкладывать финансы и какие направления расширять.

Не буду перечислять те проблемы, которые уже озвучены: это кадры,  низкая залоговая база и многие другие, о которых уже все знают. Приведу  несколько примеров. Почему сегодня в Ставропольский край, где есть все условия для того, чтобы накормить всю Россию, везут из Израиля морковь,  из Египта – картофель, из Турции – томаты? Почему за годы экономических реформ у нас катастрофически снизилось производство овощей? Если раньше наш регион выращивал 350 тысяч тонн лука, то сейчас в три раза меньше, хотя этого объема вполне достаточно не только для удовлетворения собственных производственных нужд, но и для поставки в другие регионы.

В былые времена продукция края уходила в Москву и другие регионы России. Сегодня эту нишу заняли Польша, Болгария и иные страны, заваливающие нас луком. Перед овощеводами Ставропольского края стоит задача насытить внутренний рынок отечественной продукцией, вытеснить импорт. Считаю, что эффективные варианты поддержки сельского хозяйства существуют, и на Ставрополье стартует программа развития овощеводства. В ближайшие три года планируется увеличить производство овощей в два раза, превысив прежние показатели советских времен. Можно надеяться, что сдвиги уже начались, потому что в этом году на 23% увеличены площади под овощеводство.

Увеличение производства продукции –  еще полдела, гораздо важнее сохранить ее как можно дольше, чтобы она не теряла своего товарного вида, и пытаться реализовать ее в холодное время года – осенью и зимой.  Для этого необходимы специальные логистические центры, которые должны быть построены в Ставрополье: это четыре центра в Ставрополе, Невинномысске, Буденновске, Забвильном.

Решив постоянную проблему сбыта, мы избавимся от необходимости  покупать импортные овощи. В министерстве сельского хозяйства края ведется работа по созданию торговой площадки на базе интернет-сайта минсельхоза, где можно разместить информацию о потребностях и реализации товаров ставропольских сельхозпроизводителей.

Торгово-промышленная палата Ставропольского края, как выразитель  интересов производителей и предпринимателей, заинтересована в дальнейшем развитии этой программы. В июне этого года мы решили создать в палате комитет, который будет заниматься развитием сельского хозяйства в крае. Считаем, что он объединит интересы всех производителей и будет помогать вырабатывать пути выхода из создавшейся ситуации.

Наша цель – собрать вместе активных сельхозпроизводителей и помочь наладить эффективный механизм сбыта продукции. Комитет должен напрямую участвовать в таких процессах, как формирование постоянного спроса на продукцию местных производителей. Необходимо также способствовать развитию и появлению в аграрной отрасли новых производителей.

Сразу по окончании уборочной страды мы начали активную работу по содействию производителям зерна в продвижении его на внешний рынок. Сегодня уже приезжают в край крупнейшие экспортеры. Но, конечно же, узким местом остается логистика: порты Краснодарского края, через которые возможен экспорт зерна, перегружены и работают с огромными проблемами.

Торгово-промышленная палата Ставропольского края способствует установлению прямых контрактов наших производителей с зарубежными партнерами. Для того чтобы цена на зерно была выше и прибыль от  результатов их труда оставалась в Ставропольском крае.

Подход к решению проблем в аграрном комплексе должен быть комплексным, и я уверен, что аграрные власти России и власти Ставропольского края на верном пути:  в Ставропольском крае все-таки живут оптимисты.

На выступление Андрея Мурги Геннадий Зюганов отозвался репликой: «Я тоже оптимист. За мое дело пессимист никогда бы не взялся».

Руслан ГРИНБЕРГ

Академия ли виновата?

«Геннадий Васильевич Кулик, – начал свое выступление директор Института экономики Российской академии наук Руслан Семенович Гринберг, – сказал здесь и о том,  что бесхозяйственное отношение к земле – дело очень плохое, и куда смотрит академия наук? Я за последние несколько лет слышал много всяких упреков в адрес академии наук. Но первый раз услышал, что и по земле мы здесь виноваты. Думаю, надо нам все-таки улучшать свою работу».

За минувшие 20 лет, продолжал Руслан Гринберг, много чего произошло, но самое ужасное, конечно, то, что произошла деградация сельской местности.

Есть такое понятие «государственная квота». Что это такое? Отношение государственных расходов к валовому внутреннему продукту. Так вот в самых здоровых странах, правда, скучных, Скандинавских, это отношение – 55–60%. И эти страны занимают первое место в мире по индексу человеческого развития. Европа – Франция, ФРГ, Италия – 49–48%, США – 34–38%. В нашей стране сейчас 34%. Это вообще невероятно!

Я думаю, в том, что наше сельское хозяйство в целом проигрывает, есть одна простая причина, о чем сегодня несколько раз говорили: у нас в пять раз меньше его государственная поддержка. Ну как оно может конкурировать, если правительство ФРГ специально субсидирует экспорт для того, чтобы продавать кусок мяса не за три доллара, а за доллар. Ну просто нельзя с этим конкурировать! Часто такой аргумент приводят: мол, мы бедная страна. Ну, предположим, бедная страна, хотя вообще неясно, как это считать. Средние доходы у нас высокие, другое дело, что они не имеют никакого значения по сравнению с советскими временами: тогда средние доходы имели значение, сейчас – нет.

Нет более важной вещи, чем продовольственная безопасность. У нас в институте есть сектор сельского хозяйства. Изучая преграды увеличения его эффективности, исследователи столкнулись с тем, что на одном из первых мест здесь стоит монополизм, с которым сталкивается деревня, крупные, средние и малые предприятия. Вот недавний вопиющий пример: окончательная, тотальная монополизация производства сырья для калийных удобрений. Здесь всегда проблема: когда объединяются два предприятия, они становятся монополистом, и это хорошо с точки зрения глобальной конкуренции в мире. Но нельзя же за счет своих-то! А они сразу повысили цену чуть ли не на 70%. Это просто немыслимо! Они просто вынуждают производителей минеральных удобрений повышать цены и ограничивать платежную способность фермеров – я уж не говорю о том, что это блокирует использование современных агротехнологий.

Мне кажется, что картелизация рынка и усиление зависимости российского сектора калийных удобрений от колебаний мировых рынков – очень серьезная проблема. Это просто блокирует модернизацию всего сельского хозяйства.

Проблема здесь очень проста: есть мощное своеволие государственных монополий и не менее жуткая схватка монополий «неестественных», которые просто путем сговора усугубляют диспаритет цен.

Константин ТИТОВ

Нужен программно-целевой подход

Заместитель председателя Комитета Совета Федерации по социальной политике и здравоохранению Константин Алексеевич Титов сказал, основываясь на мысли древних, что все познается в сравнении, и предложил сравнить, как было, когда начала реализовываться программа 2008 года, и какое состояние дел сегодня, когда программа подошла к своему завершению.

Мы должны, сказал он, отметить несомненный успех в том, что это программно-целевой метод управления сельским хозяйством. Он имеет свои положительные результаты, и лучший критерий сегодня это то, что большой бизнес начал вкладывать свои личные ресурсы, свои капиталы в развитие сельскохозяйственного производства. Поэтому я не могу согласиться, что сдвигов в положительную сторону нет, – они есть. Другое дело, что сегодня, когда мы говорим о модернизации всей страны, новая программа развития сельскохозяйственного производства, которую разрабатывает министерство и которая будет обсуждаться в Государственной Думе, должна основываться на позиции модернизации. Ее основа –  техническая вооруженность труда в сельском хозяйстве. К сожалению, у нас она в разы, а в сравнении с передовыми аграрными странами – на порядок ниже.

В Самарской области с 2000 года практикуется программно-целевой подход к решению задач сельскохозяйственного производства. В целях сохранения и обновления машинно-тракторного парка правительство Самарской области приняло ряд выплат и субсидий на приобретение техники. Областной бюджет, в частности, компенсирует сельхозпроизводителям до 20% стоимости машин или 80% первого взноса по лизингу. С 2011 года увеличен размер субсидий до 50% на кормозаготовительную технику и оборудование для раздачи кормов отечественного и импортного производства. На 25% увеличен размер субсидий на технику, производимую на совместных предприятиях в Самарской области, и предельный размер субсидий на одно хозяйство составляет до 5 млн рублей.

Тут назывались такие цифры: сегодня надо менять 90% машинно-тракторного парка, переходить к комплексу машин. И это правильно. Должна быть четкая работа по ресурсовлагосберегающим технологиям, а это именно комплекс машин,  именно внесение большого количества минеральных удобрений. Такая политика, такие большие деньги, которые выделялись на протяжении ряда лет, позволили заменить только 35% техники.

И здесь возникает вторая проблема. Сегодня позиция обеспечения горючим, пригодным для нашей отсталой техники, опережает позицию развития самой техники. У нас закрывается производство «Нормаль-80» и бензина А-76, а это ведь на них работает 70% нашей сельскохозяйственной техники. Вы представляете себе, что технику, которая «ест» много горючего, мы будем вынуждены заправлять 92-м бензином. Она-то, конечно, его «съест», но «съест» много. Поэтому хотя бы какие-то нефтеперерабатывающие заводы надо в программе оставлять, пока мы не заменим всю нашу сельскохозяйственную технику и не перейдем к тем современным машинным аппаратам, которые по лицензии начинаем производить у себя в стране.

Мы, конечно, должны работать на экспорт зерна и на логистику экспорта зерна. Я поддерживаю программы строительства речных портов и рефрижераторов. Но все-таки зерно – это мало рабочих мест: рабочее место в пекарне, рабочее место в Италии, где производят макароны. Ведь фуражное зерно мы отправляем за рубеж, а потом оттуда привозим мясо, колбасу, красное мясо крупного рогатого скота, мясо птицы. Наверное, все-таки мы должны подумать, что покупать фуражное зерно выгоднее, чем его продавать, потому что вы добавочную стоимость по производству мяса создаете здесь, у себя в стране.

Сегодня в год мы потребляем 85 литров молока. А как с медицинскими нормами употребления мяса? Оно у нас в два раза, а по некоторым позициям в три раза ниже, чем требует медицинская норма.

Все-таки приоритет – развитие молочного и мясного животноводства, производство свинины и мяса птицы.

Нам говорят, что на экспорт идут излишки зерна. Излишки, конечно, потому что большое поголовье было потеряно. Так что, если говорить о модернизации сельского хозяйства, мы не сможем быстро восполнить те 30 млн голов скота, которые были порезаны в уплату за долги сельхозпредприятий…

Наверное, мы должны пойти по пути эмбрионального развития животных. И вот сегодня мы начинаем приватизировать госплемпредприятия. Может быть, рано приватизировать. Может быть, в партнерстве с частным бизнесом организовать развитие лабораторий по получению эмбрионов высокопородистого молочного скота и высокопородистого мясного скота? Я думаю, что это должно быть или отдельной программой Министерства сельского хозяйства или программой  партнерства государства и бизнеса.

Много у нас связано с тем, что молодого специалиста трудно привлечь на работу в село. Мы в Самарской области разработали специальную программу государственной поддержки кадрового потенциала агропромышленного комплекса. Уже с третьего курса мы готовили главного механика, главного агронома, главного бухгалтера и главного экономиста-финансиста и, как 25-тысячников, бросали их на это дело. Но мы давали тем специалистам, кто имеет высшее образование, единовременную денежную выплату в размере 70 тыс. рублей и 35 тыс. рублей тем, кто имеет среднее образование. Поскольку хозяйство практически банкрот, ежемесячная денежная выплата молодым специалистам – в размере 4 тыс. рублей. Ежемесячные денежные выплаты участникам команды специалистов – в размере 23 тысяч рублей. Ежемесячное пособие, доплата к пенсии руководителям сельхозспециалистов в размере 4,5 тысячи рублей.

Это дало возможность начать строить жилье на селе. Рассчитываться не обязательно деньгами – можно своей продукцией: мясом, молоком, зерном. И они организуют ее переработку по типу той кооперации, которая у нас была, а сельчанин получает за свой труд дом и нормальные условия жизни.

Евгений ОСТРОВСКИЙ

Чем мы гордимся и что нас тревожит

Алтайский край, сказал в своем выступлении заместитель губернатора Алтайского края Евгений Александрович Островский, входит в десятку регионов – доноров продовольствия Российской Федерации. Алтайский край – это больше 20% российской крупы, свыше 12% муки, 7% зерна, 4% молока и 3% мяса. В Сибирском федеральном округе – это больше 20% продовольствия. Алтайский край – это первое место в Российской Федерации по производству сыра, муки, второе – по производству круп, третье – по производству молока, четвертое – по производству зерна, пятое – по производству скота и птицы на убой. По поводу качества: Алтайский край экспортирует сыр в Германию, а макароны в Италию.

Сельскохозяйственная направленность края и ответственность перед соседними регионами за продовольственное снабжение заставляет нас внедрять инновации, и не на словах, а на деле. В крае есть предприятия, где коровы ходят с электронными чипами: корова подходит к кормушке – и кормушка ее знает, помнит и кормит именно по ее личной истории.

Довольно активно вводятся новые сельскохозяйственные предприятия: заканчивается строительство двух крупных комплексов для содержания 300 тысяч голов свиней каждый. Понятно, что там есть целый ряд проблем, в том числе и с утилизацией отходов, но благодаря Минэнерго мы серьезно двигаемся в сторону биоэнергетики и переработки отходов в тепло.

Край близок к вводу в эксплуатацию уникального предприятия по глубокой переработке пшеницы – до молекулярного уровня. Это предприятие первое в России, и в мире таких – пальцев одной руки хватит сосчитать. Мы по праву этим гордимся.

Но есть и проблемы, и достаточно острые. Первая – сохранение повышения плодородия почв. В крае 6,5 млн гектаров пашни, из них 4 млн – в зоне рискованного земледелия.

На наш взгляд, нужны серьезные усилия по реконструкции и капитальному ремонту мелиоративных систем.

Следующая тема. У нас степи – это очень плодородная почва, но и ветер. В крае 80 тысяч гектаров лесополос, из которых больше половины достигли критического возраста. Предлагается вынести на федеральный уровень вопрос финансирования восстановления или реконструкции лесополос. Выгода тут прямая – создание лесополос повышает урожайность сельхозкультур примерно на четверть.

Больной вопрос, о котором неоднократно говорили, – удобрения. В 1986–1990 годах в крае вносилось от 20 до 32 кг удобрений на гектар, сегодня – от 2 до 3 кг. Полагаем необходимым, чтобы средства механизации были активно профинансированы в проектах государственных программ развития сельского хозяйства.

Задачи по техническому вооружению. В крае на один трактор приходится 308 гектаров. Износ основных видов техники – 70%, причем пикантность ситуации в том, что в Алтайском крае до недавнего времени находился Алтайский тракторный завод, который при советской власти делал 40% легких тракторов в стране. Но, к сожалению, завод практически погиб.

Очень тяжелая тема – лизинг техники, поскольку с деньгами, сами понимаете, у сельхозпроизводителей нехорошо, а Росагролизинг, к сожалению, надежд не оправдывает. Все сельхозпроизводители Сибири мечтают об унифицированном тракторе с унифицированным навесным оборудованием. Сегодня у нас работают подержанные китайские, корейские, американские и японские трактора с абсолютно разным оборудованием. Сами понимаете, как это влияет на себестоимость!

Снижение цен на зерно, высокие ставки по кредитам, ограничения на приобретение импортной сельхозтехники – хотя, давайте смотреть правде в глаза, она более конкурентна во всех смыслах. Для перевооружения сельхозпроизводителей края отечественными машинами требуется примерно 7–10 тысяч рублей на гектар, зарубежными – 13–16. Но мультипликативный эффект при перевооружении импортной техникой гораздо выше, то есть выгоднее вложить 16 тысяч на гектар – и отдача будет гораздо больше.

Серьезнейшая проблема с электричеством. Судьба так сложилась, что Алтайский край оказался на конце всех сетей: мы – пограничный регион плюс мы энергодефицитны на 40%. В Алтайском крае стоимость киловатт-часа – 3 рубля 75 копеек, в то время как у всех наших соседей по Сибирскому федеральному округу – от 2 до 2,5 рубля. Это загадка. Разгадку нам дать не может абсолютно никто.

В крае принята отчетливая установка на продажу труда, а не сырья, поскольку нефти у нас нет, а нам как-то приходится работать. Поэтому в отличие от общероссийского тренда на продажу сырья мы предпочитаем экспортировать муку. Сегодня действует контракт с Индонезией на поставку более миллиона тонн алтайской муки, которая по качеству превосходит требования всех возможных сертификатов.

Два других момента: регулирование квот на импортную продукцию и вопросы качества, несоблюдение требований закона № 88, технических регламентов на молочную продукцию. И в самом деле, страшные цифры: 90% молочной продукции в Центральном округе – импорт, в Сибири и на Дальнем Востоке – 50%. Но тем не менее при этом в крае регулярно происходит затоваривание сырами.

Дикая история была этой весной: за всю историю существования Алтайского края ни разу нормативные, переходные запасы сыра не превышали 2,5 тысячи тонн, в этом году они вдруг достигли семи. Почему? Потому что, с одной стороны, на полках лежит подозрительная молочная продукция импортного производства с тропическими растительными жирами внутри, а с другой, – сыры мы не можем вывезти, потому что для того, чтобы продукция зернопереработки и молочной промышленности была конкурентоспособна, коэффициент тарифа должен быть минимум 0,3.

До нас 4 тысячи километров, и когда в прошлом году были засуха и пожары, Алтайский край был готов поставить на колеса не одну сотню тысяч тонн пшеницы для отправки в центральные регионы. Губернатор края вынужден был в эфире просить у президента России помощи – введения корректирующего коэффициента до 50% себестоимости, если производители края везут продукцию в центр.

Аркадий ЗЛОЧЕВСКИЙ

Нет денег? Почему?

По мнению президен

та Российского зернового союза Аркадия Леонидовича Злочевского, главный вопрос – эффективность. С точки зрения эффективности сельхозпроизводства мы не можем поставить себя рядом с нашими конкурентами – она гораздо ниже. Вопрос: почему? Нет денег, не на что развивать технологическую базу.

А почему нет денег? Вот это на самом деле главный вопрос. Именно отсутствие денег требует инструментов развития и повышения эффективности, в том числе в госпрограмме. Госпрограмма, безусловно, мощный инструмент, она дала сильный толчок развитию животноводства. Но почему нет денег? А потому, что не сформулировали политику, позволяющую зарабатывать доходы в сельском хозяйстве. Как только появляется возможность заработать селянину какую-то копейку, мы тут же начинаем его обирать государственной политикой. Надо сделать акцент прежде всего на переформулировании государственной политики в сторону исполнения двух самых фундаментальных главных задач, тогда все остальное к этому подтянется.

Во-первых, нужна программа поддержания доходов сельских тружеников, чтобы эти доходы не падали ниже минимально установленного уровня.

И вторая программа – это программа удержания доходности, потому что как только появляется возможность заработать какую-то копейку, ее тут же вынимают – то нефтяники, то газовики, то любые смежники. Копейка не застревает в кармане у селянина, в результате у него нет инвестиционных возможностей, просто нет ресурсов. Мы уже перезакредитовались так, что дальше некуда, это ярмо на шее, банковские ставки – тот груз, который приходится нести тяжелейшей ношей. И поэтому мы не можем вести речь об инновациях, о внедрении каких-то прогрессивных современных технологий.

Я еще хочу сказать о разочаровании некоторыми заявлениями, которые здесь прозвучали: 80% нашего экспорта зерна – это продовольственное зерно, не фуражное. Практика показывает, в том числе и завершающаяся госпрограмма, что в связи с развитием технологической базы в животноводстве, применением современных технологий спрос на зерно, фуражное в том числе, снижается, а не повышается. Так выглядят показатели конверсий, и ради этого мы, собственно говоря, и делали национальный проект.

Константин КОСАЧЕВ

За Чувашию, за страну обидно…

Председатель Комитета Государственной Думы РФ по международной политике Константин Иосифович Косачев прежде всего оговорился, что мало что понимает в теме сельского хозяйства. Но попросил слова не как международник, а как депутат от Чувашской Республики.

Мне, сказал он, стало предельно обидно за нашу страну, за Чувашию, когда я слушал коллегу Зюганова с его очень черным описанием происходящего в нашей стране. Проблем огромное количество на селе, разумеется, но я хочу привести свои личные впечатления от того, что реально вижу в Чувашии. Так вот в этом регионе газификация села – 100%; дороги с твердым покрытием до каждого населенного пункта – деревенек с двумя-тремя домами – 100%; село растет в среднем в два раза выше, чем по России. Почему? Сейчас там кредиты с учетом всех субсидированных ставок для сельхозпроизводителя обходятся ему в семь-восемь лет – 2–3%.

Люди, с которыми я встречаюсь, говорят: «Сейчас только дурак при таких условиях не работает на селе». Я не идеализирую ситуацию ни в коем случае. Я бываю очень часто в действительно убитых деревнях, где все примерно так, как рассказывал Геннадий Андреевич. Но это там, где люди просто сидят и ждут милости от природы. Но я не видел ни одного нормального, работоспособного, энергичного мужика, который сейчас не мог бы на селе прожить и обеспечить себя, а может быть, и создать дееспособное хозяйство.

По Чувашии личные подсобные хозяйства набрали кредитов, льгот уже  более чем на 1 млрд рублей. И когда приводятся цифры, что 20% в советское время село получало из бюджета…  Да, получало, а карточки по всей стране на сельскохозяйственную продукцию – это откуда взялось? Ведь дело не в том, сколько денег будет выделено, а как они будут расходоваться.

Я считаю, что нужно не стонать по поводу того, как у нас все плохо, а мотивировать людей на нормальную, честную работу: для этого в нашей стране есть все необходимые условия, по моему глубокому убеждению.

На реплику Константина Косачева ответил Владимир Жириновский.

– Косачев сейчас сказал вам всем неправду. Именно в Чувашии все есть, и в Чечне все есть, и в Татарии все есть, и в Якутии. А мы говорим о русских областях. Вот там ничего нет, потому что все деньги направлены к вам. Вот об этом нужно говорить.

Вы видели, какой вокзал в Чебоксарах? Великолепный, тупиковый, дорога дальше не идет. А поезжайте во Псков – там какой вокзал? Это ваша политика: вы деньги бросили в национальные регионы – и там отлично, а вот в русских регионах нет никаких денег. Вот об этом нужно говорить.

– Никаких исключительных денег Чувашия не получает, – парировал Константин Косачев. –  Люди там просто умеют работать.

Обмен репликами продолжил заведующий отделением экономических и социальных исследований Института Европы РАН Аркадий Масленников:

– Я бывший сельский житель, начинал свою трудовую биографию колхозным пастухом, – сказал Аркадий Африканович. – Меня очень обеспокоило то, что представители нашего правительства, обеих палат парламента очень благостно расположены, рассматривая положение в нашем сельском хозяйстве. Это самое страшное, что я сегодня здесь услышал.

Дело доходит даже до манипуляции цифрами. Нет времени, я бы сейчас показал, что Геннадий Васильевич Кулик неправильные цифры приводил. Положение гораздо хуже, и то, что вы друг друга поздравляете с успехами, – это самое тревожное в сегодняшнем обсуждении.

На это Геннадий Кулик возразил:

– Что касается цифр, я готов за каждую кровью расписаться.

Евгений Примаков после столь горячего обмена ударами отметил, что обсуждение было плодотворным и будет подготовлена записка с предложениями, которую направят руководству страны.

Материалы подготовил Вадим ОКУЛОВ

Фото Сергея Губина

Письмо Зубкову В.А. от Катырина С.Н.

Первому заместителю 
Председателя Правительства

Российской Федерации

В.А.Зубкову

Об итогах заседания «Меркурий-клуба»

на тему: «Проблемы повышения

эффективности агропромышленного 
комплекса России»

Уважаемый Виктор Алексеевич!

Считаем важным проинформировать Вас об основных выводах из состоявшегося под председательством академика Е.М.Примакова заседания «Меркурий-клуба» на тему: «Проблемы повышения эффективности агропромышленного комплекса России».

Из основных проблем агропромышленного комплекса можно выделить следующие:

1. Проблема, связанная с организацией экспорта зерна: отставание со строительством линейных, портовых элеваторов, небольших хранилищ для малых форм хозяйствования.

В качестве решения данной проблемы предлагается создание преференций компаниям, занятым созданием инфраструктуры, увеличением мощностей по хранению зерна на Юге, в Сибири, Дальнем Востоке, а также снижение железнодорожных тарифов на перевозку зерна на постоянной основе.

2. Проблема, связанная с закреплением молодежи на селе и обеспечение сельхозпроизводства профессиональными кадрами.

В качестве решения данной проблемы предлагается организация системы переподготовки, альтернативной занятости в местах, где сельхозпредприятия не смогли выдержать конкуренции, а также государственную программу поддержки и создания малых предприятий по выпуску изделий народного промысла, сбытовых кооперативов, агротуризма.

3. Проблема, связанная с тем, что цены на сельскохозяйственную продукцию существенно ниже цен на используемую в сельскохозяйственном производстве промышленную продукцию.

В качестве решения данной проблемы предлагается базовая поддержка сельхозпроизводителей в форме выплаты им субсидий на компенсацию части затрат в расчете на гектар пашни и на единицу произведенной и реализованной животноводческой продукции.

4. Проблема, связанная с сохранением сельскохозяйственных почв.

В качестве решения данной проблемы предлагается принятие более существенных мер по компенсации затрат на использование минеральных удобрений, а также разработка программы восстановления и увеличения лесозащитных полос.

5. Проблема, связанная с несовершенством ФЗ «Об обороте земель сельскохозяйственного назначения».

В качестве решения данной проблемы предлагаетсяразработка необходимого пакета нормативных документов для реализации закона о поправках в ФЗ «Об обороте земель сельскохозяйственного назначения» и отдельных законодательных актов РФ в части совершенствования оборота земель сельскохозяйственного назначения, которые вступили в силу с 1 июля 2011 г.

6. Проблема, связанная с недостаточной информированностью сельхозпроизводителей о государственной поддержке в сфере агрострахования.

В качестве решения данной проблемы предлагаетсяпроведение от имени государства информационно-разъяснительной работы в области страхования посевов, многолетних растений и объектов животноводства. Торгово-промышленная палата, имея достаточно разветвленную сеть региональных представительств, готова подключиться к этой работе.

7. Проблема, связанная с зависимостью отечественного племенного дела и семеноводства от импорта генетических материалов.

В качестве решения данной проблемы предлагается включить вГоспрограмму «О развитии сельского хозяйства…» механизм участия бизнес сообщества в реализации мер, направленных на восстановление промышленных центров по производству генетического материала для сельского хозяйства, а также усиление использования мер стимулирования и поддержки уже действующих хозяйств.

8. Проблема, связанная с неэффективным использованием экспортного потенциала: в настоящее время не сформулированы основные направления поддержки предприятий АПК, готовых выйти на мировой рынок, не определены товары, наиболее перспективные с точки зрения экспорта, а также потенциальные рынки их сбыта.

В качестве решения данной проблемы предлагаетсяразработка государственной политики в области поддержки отечественных экспортеров продовольствия и сельхозпродукции. Именно это направление может стать локомотивом для дальнейшего развития производства продукции АПК, созданию новых рабочих мест, увеличению платежеспособного спроса, расширению налогооблагаемой базы. К тому же наращивание поставок за рубеж товаров с высокой степенью обработки положительно отразится на структуре экспорта продукции АПК, основную долю в котором пока занимает сырье для производства готового продовольствия.

С учетом вышеизложенного, просим Вас дать поручение учесть данные предложения при решении обозначенных проблем. В свою очередь, система торгово-промышленных палат совместно с органами государственной власти готова активно участвовать в реализации государственных программ развития сельского хозяйства России и ее экспортного потенциала.